Д Кузиманза - В раю не плачут [СИ]
Я вскочила на ноги и пошла прочь, дрожа, как в лихорадке. Как мне все это надоело! Каждый хочет тобой манипулировать, даже мальчишки. Изменяют — я прощаю, лгут — я прощаю, игнорируют — я прощаю… И этот туда же! Но все прошлые переживания не прошли даром, я теперь не так проста. Я не буду чьей-то марионеткой! Теперь я установлю границы и буду следить за ними!
6
Как я и думала, родители еще не вернулись со своего романтического ужина. Было им, конечно, куда приятнее. Они смотрели друг на друга, а не в календарь и документы.
— Тем лучше, — сказала я себе, хватая короткую бежевую ночнушку и направляясь в сторону ванной.
Лучше…
Потому что все летело у меня из рук. Сначала щетка для волос, которой я ударила себя по лбу. Потом раздавила шампунь и вымазала им ноги и тапочки.
Кое-как умылась и кинулась в постель. Даже Нику не удавалось взвинтить меня до такой степени… Ник сопляк по сравнению с Артуром… Вот, и я туда же — сопляк…
Но мой ангел ведет себя дьявольски непонятно. То я ему нравлюсь, то смеется и подшучивает. Да, конечно, такой, как он, вне конкуренции, все хотели бы познакомится с ним. Но я тоже не вчера родилась и не позволю собой крутить, как кошечкой Китти! У меня своя гордость и не позволю относиться ко мне, как к вещи. Как к вещи худшей из худших только потому, что мне еще ждать и ждать до осени знаменательной даты совершеннолетия! И вообще, с чего он взял, что к нему побежит каждая, как только он ее поманит.
Это были мысли многочисленные и разумные.
А одна неразумная умела затмить их: как очаровать его (или, более грубо, соблазнить) и доказать, что им тоже можно вертеть, словно марионеткой.
Этой мысли мне хватило надолго.
И только когда я оказалась на золотистом песке пляжа и подумала, что сегодня как раз половина нашего отдыха здесь, в голове зазвенел колокольчик тревоги, и реальность на время вытеснила мои воздушные замки. Еще только семь беззаботных дней и — возвращение домой.
Невольно посмотрела в сторону теплого, сияющего моря. Вон там, вдалеке, коралловые рифы. Возле них стояли яхты. Наверное, привезли туристов-ныряльщиков. Вот бы и…
За моей спиной раздалось громкое шебуршание, стук и вскрик. Это под одним из зонтов Вилли героически сражался с лежаком, который ну никак не желал раскладываться. Я посмотрела на шлепанцы в руках, бросила их на песок, всунула в них ноги и подошла к запыхавшемуся Вилли.
— Как дела?
— О, доброе утро, Мари… Уф…
— Не слушается?
— Наверное, поломался. Нужно попросить новый.
— А где твои?
— Амальхен и мама гуляют, а папа плавает на лыжах.
— Ух ты! А ты? Не захотел?
— Хотел, но дали на выбор: лыжи или акваланг. И то и другое безумно дорого.
Он махнул рукой на свой лежак и сел на свободный возле меня.
— Да, так вот, дали выбрать. А я так мечтал посмотреть на рифы под водой.
— Совсем как я.
— А ты почему сама? Где твои?
— А мои пошли в бассейн.
— Понятно, — он насупил белесые брови, как будто на что-то решаясь. — Послушай, Мари, сегодня возле бара будет дискотека. Ну, того бара, что на территории. Пойдем?
— Мы, вдвоем?
— Конечно! Будем пить колу, есть мороженое, а в конце я проведу тебя под самые двери.
Я засмеялась:
— Не знаю, не знаю. Мне всего семнадцать, можно ли в этом возрасте пить колу и есть мороженое?
Он улыбнулся в ответ:
— Знаешь, а я до сих пор очень люблю мороженое. Оно напоминает мне детство. Взрослым будешь всю жизнь, а детство такое короткое.
Эти слова меня почему-то поразили. Не было в них ничего похожего на вчерашний вопрос Артура: "А когда тебе исполнится?.." Но я вдруг подумала, что Вилли чертовски прав.
— Хорошо, я согласна. Мороженое, ледяная кола и танцы до упаду.
— Тогда зайду за тобой в восемь.
— Буду ждать тебя, мой Ромео.
Десятка два секунд он смотрел на меня, соображая, о чем это я. Потом вспомнил и оживился:
— До встречи, Джульетта.
Все это было хорошо, но что скажут мои родители?
Это я знала почти наизусть.
— Не знаю, не знаю, — сказала мама уже в сотый раз, хотя они как будто согласились, было полвосьмого вечера, и я накладывала на веки жемчужно-розовые тени. — Ты никого не знаешь и вообще…
— Но это же дискотека для туристов, а не для местных. В нашем баре. И я иду с Вилли, а Вилли ты видела каждый день и знаешь, какой он.
— Да, конечно… Не пей ничего.
— Ничего, кроме колы и мороженого, знаю. И Вилли тоже. Мы договорились.
— Не возвращайся поздно.
— Что значит — поздно? — Я замерла с полуоткрученной тушью для ресниц.
— До полуночи.
— Мама, это глупо. Дома я всегда возвращалась в два часа.
— У нас небольшой городок, все друг друга знают, и ты ходишь на дискотеку только в субботы.
— Можно подумать, что здесь я бегаю туда каждый вечер. Все будет на территории гостиницы. Вилли обещал доставить к самым дверям номера.
— Но и ты обещай мне не терять Вилли. И никаких глупостей!
— Мама, прошу тебя… Глупости с Вилли?
— Не с Вилли. Будь разумной.
— Я буду гением разума, — пообещала я, подчеркивая губы клубничным блеском. — Ой, кто-то стучит! Это Вилли. Пока, мама!
Как ошпаренная я выскочила из комнаты… и передо мной оказался не Ромео-Вилли, а как всегда потрясающе выглядящий мой ангел с дьявольской улыбкой. Смотрел на меня немного растерянно, а ведь это я должна была обалдеть от его появления у наших дверей. Я и обалдела, замерла, как соляной столб. А он что-то невнятно пробормотал, нервно пригладил волосы и посмотрел направо-налево. Потом выдавил из себя улыбку. Его смущенный вид подействовал на меня благотворно, я даже сумела вопросительно приподнять брови и сказать:
— Привет, как дела?
— Добрый вечер, хорошо, — Артур на глазах приходил в себя и вдруг широко улыбнулся: — Ошибка!
— Что-о? — спросила я официальным тоном.
Его улыбка немного увяла.
— Ошибся комнатами.
— А-а, очевидно пиво было слишком темным?
Теперь он в ответ приподнял брови, но тут рядом с ним возник Вилли.
— Добрый вечер, Мари, — сказал он, затем вежливо кивнул Артуру.
Услышав это имя, тот скривил губы, но Вилли больше не обращал на него внимания и продолжал:
Отлично выглядишь.
Я послала ему самую ослепительную из моих улыбок:
— Спасибо, ты тоже.
Смотрелся он, честно говоря, даже лучше, чем я: пепельного цвета волосы, глаза при искусственном освещении отливали красивым серым цветом на приятно загорелом лице. А ведь блондинам загар не всегда идет, делает их простецкими. Но Вилли выглядел супер. Одет был почти просто, но на нем все выглядело нарядным. И все же вряд ли я почувствовала бы к нему то, что испытывала вчера вечером на одинокой скамейке у моря.
— Идем? — спросил Вилли, поглядывая то на меня, то на Артура. Не то чтобы видел в нем соперника, относился ко мне чисто по-дружески. Но все же, если ты приходишь за девушкой, а у ее дверей встречаешь еще одного…
— Конечно, идем! — сказала я с оживлением.
— Хорошо вам отдохнуть, — сказал мой ангел и пошел прочь по коридору. В его спине я не обнаружила ничего дьявольского или потрясающего, и все же если бы он вдруг пригласил меня тоже, мне пришлось бы нелегко. Зато не пришлось бы пережить…
Но все по порядку.
Дискотека была самой обыкновенной, отличалась от всех виденных мною только тем, что три четверти песен и мелодий были местными, а площадка располагалась под открытым небом. По-моему, спецэффекты с трудом выдерживали конкуренцию с куполом звездного неба. Мороженое и "кока-кола" — с этим согласился и Вилли — могли бы быть и холоднее. Но мы старательно веселились, Вилли оказался гениальным танцором, я тоже старалась соответствовать.
Скоро уже танцевали в компании с незнакомыми иностранцами. Вилли то и дело исчезал в толпе с хорошенькой смуглой девушкой, я выбирала из многих желающих со мной потанцевать. И все же… и все же мысли мои были не здесь, а в гостиничном номере, в котором Артур… Нет, не буду о нем думать! Какой смысл тратить на него мысли, если он не рядом.
Так я веселилась и отгоняла от себя образ моего одинокого ангела, пока Вилли вдруг не спросил:
— А тебе не пора уже?
Я чуть ли не повисла у него на шее, прожигая умоляющим взглядом.
— Нет-нет-нет. Давай еще погуляем?
— Да мне-то что, я могу гулять хоть до утра. Но что подумают твои родители? А сейчас уже полпервого.
— Мне тоже еще не пора. Я знаю очень интересное место возле моря, это недалеко. Пойдем!
Та самая аллея, та самая дорожка, такой же соленый ветер в лицо. Почему жизнь так жестока? Почему, стоит нам посадить цветок, как налетает вихрь и уничтожает его, оставляя лишь сломанный стебелек.
Опять я подумала о Нике, чтобы не думать об Артуре. Ник тоже меня любил. Ну и что, если мы уже не вместе? А когда были вместе, то не чувствовала себя счастливой. Трудности для того, чтобы их преодолевать? Но сколько можно с ними все бороться и бороться? Без роздыха и отдыха. Ник…
